Данте Габриэль Россетти был одним из вдохновителей и
деятельных участников Братства прерафаэлитов, созданного им совместно с
Холменом Хантом и Джоном Эвереттом Миллесом в 1848 году с целью
совершить переворот в искусстве и поэзии. Позже братство (первоначально
в него входило семь участников) переросло в движение прерафаэлитов. Они
восстали против мертвящих штампов академической живописи, провозгласив
главным следование правде натуры и возврат к чистоте и цельности
искусства дорафаэлевских времен и продолжив тем самым развитие идей
более раннего движения назарейцев в Германии. Прерафаэлиты стали частью
общеевропейского процесса обновления искусства, повсеместно
сопровождавшегося бунтами молодых художников против академических догм.
В Англии это противостояние носило выраженный романтический характер.
Россетти, как и многие его сотоварищи, избегал современных тем. Его
привлекали сюжеты из средневековых легенд, библейские персонажи, образы
Данте и Беатриче. Художнику была близка поэзия Колриджа, Вордсворта и в
особенности Китса. Большое влияние на него оказал позабытый к середине
XIX века и заново открытый Россетти художник Уильям Блейк.
Благовещение (Ecce ancilla Domini). 1850
Но главный источник вдохновения художник
нашел в искусстве Раннего Возрождения и нидерландских живописцев XV
века, покоривших его чистотой видения мира, целомудренным отношением к
природе в самых малых ее проявлениях, воплощаемых в простых и
сдержанных формах. Правда, Россетти менее других прерафаэлитов был
привержен скрупулезно выписанной детали. Он изгоняет из своей палитры
черный цвет, не применяет светотеневых контрастов и широко пользуется
локальным пятном чистого цвета, не смягченного световоздушной
перспективой. Одинаково четко прорисованные человеческие фигуры и
предметы переднего и заднего планов зрительно сокращают расстояние
между ними. Поэтому пространство его картин кажется неглубоким и как бы
лишенным воздуха. Эти принципы живописи мастера наиболее
последовательно выражены в ранних произведениях «Детство Марии» (1849),
«Благовещение» (Ecce Ancilla Domini) (1850, обе — Лондон, Галерея
Тейт). В последней действие происходит в помещении, аскетизмом
напоминающем монашескую келью. Монументальная в своем спокойствии
фигура ангела в белых одеждах, легко ступающего по язычкам пламени,
предстает перед Марией, сидящей на простом ложе, с распущенными по
плечам рыжими волосами и отрешенно смотрящей мимо божественного
вестника. Колорит картины представляет собой вариации на тему белого
цвета — символа чистоты и целомудрия. Россетти, как и остальные члены
братства, избегал профессиональных натурщиков. Позировали ему близкие,
друзья и родные. Когда он встретил Э. Сиддал, свою будущую жену, она
стала вплоть до своей ранней смерти, его музой и главной моделью. Ее
необычная внешность с тонкими чертами матово-бледного лица,
обрамленного густыми рыжими волосами, высокой, но хрупкой фигурой
вдохновляла многих прерафаэлитов, олицетворяя собой женственность.
Брак Святого Георгия и принцессы Сабры. 1857
В 1850-е годы Россетти создает ряд
композиций, в основном выполненных акварелью, на темы, связанные с
именем Данте и героев средневековых легенд — короля Артура, Святого
Георгия ("Данте рисует ангела в годовщину смерти Беатриче", 1853,
Оксфорд, Музей Ашмолеан; "Королева Гинерва и Ланцелот у могилы короля
Артура", 1860, повторение с оригинала 1854, частное собрание), "Напев
семи башен", 1857; "Брак Святого Георгия и принцессы Сабры", 1857;
"Dantis Amor", 1859, все — Лондон, Галерея Тейт). Для художника
характерен несколько сентиментальный и ностальгический взгляд на
прошлое, которое предстает в его произведениях как грёзы, как сказочное
видение. В этих работах он уходит от ясности композиционных решений.
Пространственные построения скорей близки шпалерам XV—XVI веков. В
некоторых из них даже фактура живописи слегка имитирует переплетения
нитей. Крупные фигуры переднего плана уплощаются и начинают сливаться с
многочисленными предметами и персонажами, переполняющими всю сцену и в
особенности ее фон. Героям Россетти становится тесно в этом
перенасыщенном вещами пространстве, не дающем им распрямиться в полный
рост. Вместе с тем каждый предмет здесь несет в себе тайный смысл,
аллегорию или метафору, придающие сценам загадочность и впечатление
недоговоренности, предвещая европейский символизм. Изысканно-утонченные
герои этих произведений углублены в собственные размышления и
переживания, иногда в них ощущается какая-то усталость и обреченность,
порой кажется, что они погружены в мир сновидений. Однако за этой
внешней скованностью скрывается внутреннее напряжение чувства,
обнаруживающее себя во взгляде, жесте, иногда просто в прикосновении.
Художник изменяет пропорции тел, использует сложные ракурсы и
постановки фигур. Особую выразительность придает картинам и акварелям
Россетти то угловатый, ломаный, то текучий рисунок контуров удлиненных
фигур, которые словно стелются вдоль передней плоскости листа или
холста. Они сплетаются с перенасыщающими композиции предметами, образуя
ритмические фигуры и повторы, придающие изображениям орнаментальную
декоративность, предвосхищая стилистические принципы модерна.
Beata Beatrix. Ок. 1863—1864
Тяжелым ударом стала для Россетти смерть
в 1862 году Э. Сиддал. Он пишет ее посмертный портрет в образе
дантовской Беатриче — "Beata Beatrix" (ок. 1863—1864, Лондон, Галерея
Тейт). Она изображена в необычной позе со слегка запрокинутой головой,
полузакрытыми глазами, словно находясь в трансе или медитируя в
окружении странно призрачных фигур и предметов. Эта картина во многом
определила дальнейшее творчество мастера. Теперь он часто обращается к
изображению одиночной женской фигуры с удлиненной шеей и тяжелой копной
рыжих волос, обрамляющих бледное лицо с чувственным ртом и печальными
глазами. Его героиня обычно сосредоточена на своих порой мучительных
раздумьях. Этот повторяющийся образ навеян, с одной стороны, мотивами
романтической поэзии, а с другой — вдохновлен женой У. Морриса Джейн
Берден, ставшей новой музой Россетти. Но в большой степени он отражает
состояние души самого художника. Как художник романтического склада он,
подобно герою своего рассказа Рука и душа, стремится постичь мир через
глубины собственных переживаний. С годами Россетти все глубже
замыкается в себе. Испытывая влияние Берн-Джонса, он все больше
обращает свои художественные интересы к декоративному искусству. Такие
картины мастера, как «Дневные мечты» (1880, Лондон, Музей Виктории и
Альберта), ближе к живописным панно.
Особое место в творчестве Россетти
занимает книга. Одновременно художник и поэт, он подходил к книге как
единому организму, принимая участие в создании не только иллюстраций,
но и макета издания в целом, включая переплеты, отличавшиеся строгой
красотой.
Данте Габриэль Россетти умер на пороге ХХ столетия, во многом подготовив непростые пути развития искусства в новом веке.
|