В середине XIX века наряду с романтизмом формируется
эстетика нового направления — реализма. Лидером и самым мощным его
выразителем стал Гюстав Курбе. «Запечатлеть нравы, идеи, облик моей
эпохи согласно моей оценке — такова моя цель», — говорил художник.
Мастера предшествующего периода также нередко обращались
к современности, но их привлекали события исключительные, люди яркой
драматической судьбы, экзотические страны. Реалисты же стали изображать
ничем не прославившихся современников, занятых повседневными делами.
Своими полотнами они утверждали ясную и простую истину, что сеять хлеб,
строить дороги, прясть шерсть, пасти коров не менее важно, чем
совершать героические подвиги, и поэтому достойно быть предметом
искусства. Отсюда значительность, чувство спокойного достоинства тех,
кого писали реалисты.
Встреча («Здравствуйте, господин Курбе!»). 1854
Мифологических, литературных и прочих
героев потеснили пастухи, пахари, каменщики, но не кукольно-изящные
фарфоровые статуэтки, а живые люди из плоти и крови с обветренными
лицами, сильные и крепкие, в грубой рабочей одежде.
Автопортрет с черной собакой. 1844
Сын зажиточного фермера из Орнана Курбе
не получил систематического художественного образования. Приехав в
Париж, он с упорством и трудолюбием занимался живописью и рисунком в
частных студиях, много копировал в Лувре. По его словам, он «хотел
знать, чтобы мочь». И к двадцати годам он уже многое знал и умел. Об
этом говорят мастерски выполненные автопортреты начала 1840-х годов
("Автопортрет с черной собакой", 1844, Париж, Музей Пти Пале; "Человек
с трубкой", 1847, Монпелье, Музей Фабра). Художник пишет собственные
портреты, поскольку модель всегда под рукой и за нее не надо платить.
Кроме того, Гюстав явно нравился самому себе (он действительно был
красив и пользовался успехом у женщин).
У Курбе большие замыслы, он чувствует уверенность в
своих силах. «Маленькие картины не создают репутации. К будущему году я
должен написать большую картину», — пишет он родителям в 1845 году. В
Салон 1849 года художник представил семь работ, в том числе большой
холст «Послеобеденный отдых в Орнане» (Лилль, Музей изящных искусств),
на котором изобразил себя, отца и своего друга, слушающих игру
знакомого скрипача. Картина привлекла внимание простотой сюжета,
мастерством исполнения и естественностью обстановки. Однако критика
упрекала автора, что обычную жанровую сцену он трактует как нечто
исторически значимое: фигуры даны в натуральную величину, атмосфера
исполнена торжественности. В защиту выступил писатель Шанфлери: «Курбе
пробил двери в Салон своими семью картинами. Вчера никто не знал его
имени, сегодня оно у всех на устах. Да будет мне позволено отхлестать
нахальство критики, которая заботится только об апробированных лицах
вместо внимания к смелой и сильной молодежи… Через несколько лет Курбе
будет одним из наших самых великих художников».
Однако пророчество Шанфлери сбылось
гораздо раньше. В том же 1849 году Курбе создает два, возможно, самых
известных своих произведения: «Дробильщики камня» (1849, Дрезден,
Галерея новых мастеров) и знаменитые «Похороны в Орнане» (1849, Париж,
Музей Орсэ).
«Я остановился, чтобы посмотреть на двух человек,
разбивающих камни у дороги. Редко можно встретить более полное
выражение нищеты, и мне тотчас же пришла в голову мысль о картине», —
писал художник о замысле Дробильщиков камня. Две фигуры в лохмотьях под
палящим солнцем — старик и молодой рабочий — изображены на большом
холсте в натуральную величину. Картина вызвала ожесточенную полемику:
одни видели в ней социальный протест, другие — увлечение автора
живописными задачами. Думается, что обе стороны были правы: показывая
нищенскую жизнь своих соотечественников, их изнуряющий труд с явным
сочувствием, Курбе, несомненно, создал картину широкого социального
значения. «Реализм, по своей сути, — признавал сам художник, —
искусство демократическое». Но и с художественной стороны картина
отмечена мощной пластикой форм, удачным цветовым решением.
Работоспособность Курбе в молодые годы
поразительна. Едва закончив «Дробильщиков», он захвачен новым
грандиозным замыслом. На огромном холсте (3,14 х 6,65 м) он, в знак
уважения к памяти своего деда Удо, республиканца эпохи Великой
французской революции 1793 года, оказавшего сильное влияние на
формирование политических взглядов Курбе, он пишет «Историческую
картину одного погребения в Орнане» — так он сам называет «Похороны в
Орнане».
Пятьдесят портретных фигур в натуральную величину.
Сюжет, взятый из повседневной жизни, превращается в эпопею, посвященную
нравам, обычаям, характерам французской провинции. Здесь можно видеть
мэра, нотариуса, кюре, весь церковный притч, соседей, друзей,
родственников автора. Все жаждали попасть в картину. «Я думал обойтись
без двух певчих, — вспоминал Курбе, — но это не прошло… Они жаловались,
говоря, что никогда не сделали мне ничего дурного, пришлось писать и
певчих».
Фигуры трактованы подчеркнуто материально, каждая —
яркий характер, художник говорит, что у его кряжистых земляков есть
что-то общее с каменными глыбами скалистой Юры. Колорит картины строг,
все строится на сочетании черного и белого. Но как все это написано!
Вблизи черный отливает оттенками серого, темно-зеленого, густого
синего. Одежды служителей церкви в причудливых шляпах, наподобие
петушиных гребешков, сияют пурпуром.
Среди грубоватых прозаических лиц высветлено прелестное
детское лицо, написанное с благоговейным мастерством, не уступающим
художникам Возрождения.
С полотнами Курбе в искусство ворвалась толпа
простолюдинов, и критика советовала ему «искать прекрасное», а не
«опускаться к черни». Художнику приходит идея о передвижных выставках:
«Все мое сочувствие принадлежит народу. Надо, чтобы я обратился
непосредственно к нему». Он везет картину в Безансон и Дижон.
Ателье, или Реальная аллегория. 1854—1855
На Всемирную выставку в Париже жюри не
приняло ни «Похороны в Орнане», ни новое полотно «Ателье», или
«Реальная аллегория» (1854—1855, Париж, Музей Орсэ). Художник изобразил
себя в мастерской среди друзей, посетителей. Многие персонажи должны
были олицетворять различные понятия, явления, добродетели, пороки и т.
д.
Курбе добивается разрешения на персональную выставку,
строит отдельный павильон с вывеской над входом: «Реализм». В каталоге
он излагает свою эстетическую программу: «…создавать живое искусство, —
вот в чем моя цель».
К 1860-м годам относятся многие картины с
обнаженной моделью, в которых, подчас, вкус изменяет ему — уж слишком
он старается написать что-нибудь «покрасивее».
Но в чем кисть Курбе обретает мощь, в чем
раскрывается в полную силу его живописный темперамент, чувство формы и
цвета — это пейзажи, среди которых немало подлинных шедевров.
Творческая энергия природы, ее первозданное величие и незыблемость
законов ее красоты — все это выражают пейзажи, написанные мастером —
недаром они так привлекали впоследствии Сезанна ("Деревня под снегом",
ок. 1865—1870, Франкфурт-на-Майне, Штеделевский институт искусств;
"Скалы в Этрета", 1869, Париж, Музей Орсэ; "Волна", ок. 1870, Москва,
Государственный музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина).
Лидер и оппозиционер по натуре, Курбе
принимал деятельное участие в Парижской коммуне, ему принадлежала идея
разобрать Вандомскую колонну со статуей Наполеона. После поражения
Коммуны Курбе был заключен в тюрьму Сен-Пелажи, затем потребовали,
чтобы он финансировал восстановление колонны. Художник вынужден был
эмигрировать в Швейцарию, где умер в 1877 году.
Известный французский публицист и политический деятель в
прощальном слове сказал: «Друг Курбе! С той минуты, когда ты взялся за
кисть, до того момента, когда болезнь парализовала твои руки, ты
боролся…»
|